Спецкор «Пятницы» пошел в ночной рейд с народной дружиной
Фото: А. Махонин/Ведомости
| — Ты сам-то откуда? - Из Черемушек. - Во тебе делать нечего! — ухмыляется Саша. — Лучше бы ты у себя что-нибудь похожее замутил |
Уже неделю жители Бирюлева Западного находятся в напряжении. В любой момент они ожидают нападения националистов или ответного удара выходцев с Кавказа.
Не рассчитывая на помощь полиции и управы, охрану района взяла на себя местная молодежь. С помощью мобильного приложения создали канал оперативной связи: через него жители сообщают друг другу, что происходит на улицах. Каждый вечер активисты проводят патрулирование, на которое записывают всех желающих.
В назначенное время я подхожу к супермаркету на Харьковской улице. Здесь уже группа добровольцев, человек двенадцать, в возрасте от 18 до 35 лет. Короткие стрижки, темные куртки. У каждого в кармане надрывается телефон, работающий в режиме рации: «Я на Востряковском, тут чисто!», «Ребят, у меня в машине одно место, могу кого-нибудь взять!». Молодой человек по имени Дмитрий записывает волонтеров: спрашивает имя, телефон, место жительства. Все, кроме меня, бирюлевские. Узнав, что я из Черемушек, Дмитрий морщится. К чужим здесь относятся с подозрением: вдруг провокатор? Тем не менее мои данные заносят в школьную тетрадку. Кратко инструктируют: задача дружинников — не вмешиваться в уличные конфликты, а отслеживать их и сообщать в полицию.
После распределения патрулей я оказываюсь в компании с меланхоличным Романом, айтишником местной школы, и жизнерадостным Сашей, водителем автобуса. Они живут в одном подъезде. Безлюдными дворами выходим к станции «Бирюлево-Товарная». На привокзальной площади пусто: лишь несколько пассажиров с прибывшей электрички да машина ППС.
— Как раз где она стоит, — показывает Роман, — в ночь погрома валялись перевернутые машины. Все было стеклами усыпано.
Двигаемся вдоль железной дороги к автобусному кольцу. Роман и Саша рассказывают, что сейчас Бирюлево Западное фактически на военном положении. Улицы пустеют с наступлением сумерек. Детей не выпускают из школ без сопровождения родителей. Мужчины встречают после работы жен и матерей. Торговые палатки по распоряжению управы закрывают в четыре часа. Проходим мимо азербайджанского кафе «Девичья башня»: в двух окнах зияют выбитые стекла, дверь косо висит на петлях — следы ночной атаки погромщиков.
— Нормально им разбили! — не то удивляется, не то восхищается Саша.
— Жить тут невесело, — говорит Роман. — Меня как-то мент остановил вечером, я шел в наушниках. Спрашивает: «Не боишься в наушниках ходить? Подбегут сзади, и не услышишь». Дважды меня избили на улице. Один раз в своем же дворе подбежал парень, стал душить — ну что это такое?
— Переехать отсюда не хочешь? — спрашиваю я. — Продать квартиру?
— Да как продать? Тут жилье самое дешевое в Москве. И потом, у меня в соседнем доме сестра живет, племяш. Мать тут. Да ничего, проживем, надо только регулярно ходить по улицам — и не только у нас, а вообще во всех районах. Тогда порядок будет.
Мы снова идем дворами.
— Ты сам-то откуда? — спрашивает Саша.
— Из Черемушек.
— Во тебе делать нечего! — ухмыляется он. — Лучше бы ты у себя что-нибудь похожее замутил.
Во двор въезжает серый пикап, сигналит.
— Анатолич приехал! — радуются Саша и Роман, — теперь на колесах будем. А то пешком патрулировать надоело.
Только отъезжаем от подъезда — прямо перед машиной через двор проносится дворник-таджик в оранжевом жилете, с перекошенным лицом. За ним гонится группа подростков в черных капюшонах. У многих лица закрыты марлевыми масками.
— За ними! — орет Роман и выскакивает из машины. — Езжайте наперерез!
Пикап срывается с места и летит по узкой асфальтовой дорожке. Дворник в последний момент успевает скрыться в подвале.
Несколько минут колесим по дворам, но подростков и след простыл. Ждем Рому.
— А вдруг с ним что? — спрашиваю я.
— Да он тут вырос, все закоулки знает, — отвечает Саша и закуривает.
Рома выходит из-за кустов, тяжело дыша.
— Все врассыпную, — констатирует он.
В машине оживает связь: «Внимание! Двое в масках стоят у «Пятерочки».
— Это они и есть! — говорит Роман. — Скорее туда!
Возле магазина действительно двое юношей. Мы выходим из пикапа. При виде коренастого Саши и широкоплечего Анатолича подростки напрягаются, но не убегают.
— Ребята, че за дела? — по-отечески обращается к ним Анатолич. — Вы че, не знаете, что на районе делается? Зачем вам это? Вы ж свои, бирюлевские пацаны. Не надо тут светиться, а то менты примут. Ясно?
Один слегка кивает.
— Школота, — раздражается Анатолич, садясь за руль. — Бегают, сменкой трясут!
Мимо нас вальяжно проходит кавказец в синем спортивном костюме и белой шапочке. Мои спутники вдруг оживляются: вот бы кому врезать, а дворников оставили бы в покое.
Около часа мы нарезаем круги по району. Подбираем еще одного дружинника — Юру. Слушаем по рации последние новости: националисты собираются двинуться от метро «Пражская» в Бирюлево. Кто-то видел толпу человек в двадцать уже в районе.
— Где, где они? — вглядывается в чернеющие дворы Анатолич.
— Возле «стекляшки», — сообщает рация.
— Жми туда, — командует Роман.
Уже совсем стемнело.
— Вон они, — шипит Анатолич.
На противоположной стороне улицы на фоне освещенных окон магазина возникают силуэты. Человек двадцать окружают служебный вход «стекляшки» и пытаются войти. Им это не удается, и тогда толпа меняет направление, двигаясь прямо на нас.
— Прямо выскочить хочется, — говорит Роман, — адреналин бьет.
Они выходят в свет фонаря — совсем молодые люди, юноши и девушки, как будто старшие классы привезли в Бирюлево на экскурсию. Что-то выкрикивая, толпа перебегает дорогу, явно рассчитывая скрыться в очередном дворе.
— Гони к ментам, Анатолич! — орет Юра. — Уйдут, выруливай к ментам срочно!
— Я прямо как опер, — хмыкает Анатолич, до упора выжимая газ.
Вмиг долетаем до «Бирюлево-Товарной», где по-прежнему спокойно стоит патрульная машина полиции. Юра вываливается из пикапа и подбегает к ней.
— За нами срочно! — вопит он, стуча в дверь машины так, что ошарашенный сержант отшатывается. — Там толпа!
Полицейские следуют за нашим пикапом. Молодежь еще не успела рассыпаться по дворам, но выловить их невозможно.
— Пусть сами разбираются, — машет рукой Анатолич. — А ты бы, дядя, лучше шел домой! — обращается он к смуглому гражданину в кожаной куртке, который стоит возле мусорных баков и глядит вслед толпе.
— Ну и для кого мы ездим? — сетует Юра. — Для кого собираем информацию? Хоть бы менты наш канал слушали.
— Да на фиг им это? — откликается Анатолич. — Они, может, и слушают, но сидят, е-мое, покуривают. Кстати, — оживляется он, — говорят, после погрома менты в соседнем округе ловили нелегалов. Проверяли документы. Те говорят: «Нету». — «Ну, гони пятачок». — «Да ты что, откуда деньги?» — «Ах, нет денег? Тогда поедем в Бирюлево». Те сразу: «Нет, нет, щас брату позвоню, он деньги подвезет!»
Через пару кругов Анатолич и Роман решают, что пора по домам. «Мне еще малого укладывать», — вспоминает Анатолич. И тут по рации раздается: «Все срочно к дому убитого Егора! Толпа идет сюда! Срочно к дому убитого — всем машинам!»
Мы у старой панельной девятиэтажки на окраине района. Возле подъезда, где на бордюре лежат несколько букетов гвоздик, стоят те самые юноши и девушки в черных куртках с капюшонами. Возле дома одна за другой появляются машины с дружинниками. Выстраиваются колонной, перекрывая въезд во двор. Хлопают двери, из машин выходят добровольцы — их человек сорок, среди них есть и девушки, кто-то даже с собакой. Защитники Бирюлева не спеша становятся возле своих машин и мирно беседуют, как бы не замечая толпу в капюшонах и масках. Подождав пару минут, те отходят вглубь двора и исчезают в темноте.
— А у них два взрослых координатора, — замечает кто-то из дружинников.
— Да черт с ними, — машет рукой Дмитрий, который днем записывал волонтеров. — Надо, чтобы тут кто-то остался. Хотя бы пара машин. Вы сможете? Вот и хорошо. Они еще вернутся.
Комментариев нет:
Отправить комментарий